Торговля интимными услугами в Японии запрещена законом, но это не значит, что ее не существует. Японцы более законопослушные, чем россияне, но существует множество лазеек и уловок, помогающих обойти закон. Под продажей интимных услуг в Японии подразумевается не только простой акт между мужчиной и женщиной, о и другие разновидности любви.
Японская сфера интимных услуг очень развита и имеет отлаженный механизм, обычно все заведения, которые оказывают интимные услуги, организованы совместно с питейными заведениями и сосредоточены в одном районе. Если город большой, то таких злачных районов может быть два и больше зависимо от типа заведения разделяют мидзусёбай и Мидзусёбай – возможные питейные заведения, такие как кабаре, бары, закусочные и прочее, где компанию подвыпившим мужчинам могут составить девушки. Здесь не предоставляются интимные услуги, можно попить спиртное, пообщаться с девушками, заплатить и за себя и за девушку и уйти.
Совсем другое дело фудзоку – собственно, японские бордели, разновидностей которых существует очень много. Кябакура – разновидность японского борделя, где девушки-хостес все время находятся рядом с гостем, развлекают их шутками и веселыми разговорами, не забывая при этом про алкогольные напитки. Эти заведения является пограничным заведением между фудзоку и мидзусёбай. В кябакура девушек можно трогать во всех местах, они одеты в пеньюары. С точки зрения японского законодательства эти заведения являются заведениями, которые не предоставляют интимные услуги.
В Японии индивидуалок нет, все ночные бабочки работают в фудзоку. Японская общественность относиться к ним весьма терпимо, посещение фудзоку-тэн не является изменой, а всего лишь способом найти расслабление и избавиться от стресса. Практические в каждом японском городе есть путеводитель по злачным местам, которые постоянно обновляются и реализуются в круглосуточных магазинах. В них могут рекламироваться девушки с фото и ценой за их услуги. Можете не сомневаться, что выбранная вами девушки обойдется вам в столько, сколько указано в путеводителе. Фудзоку предлагают интимные услуги корпоративным клиентам с получением чека для бухгалтерской отчетности. Иностранных гостей в японские бордели не пускают из-за опасности подцепить болезнь, ведь, как правило, японцы очень тщательно относятся к своему здоровью, практически во всех фудзоку интимные услуги предоставляются без контрацептивов. Еще одна причина, по которой боятся пускать иностранцев – непонимание местного языка, что может вызывать дополнительный шум и отпугивать других клиентов.
Куртизанки, разлучённые в раннем детстве с родителями
и плывущие по морю жизни, подобны бессловестному скоту.
(Японское выражение)
К началу развития «кварталов удовольствий», юкаку по-японски, рабовладение в Японии было официально запрещено, однако для женщин и девочек традиционно делалось исключение. Сексуальное рабство и траффикинг были легальны и широко распространены, но даже подобное, казалось бы, крайнее людоедство, было куда ухудшать — в XVII веке проституторские практики подверглись коренной реформации, повлекшей создание практически концентрационных лагерей для оказавшихся в них женщин.
Омон, главные ворота в Ёсивара (Токио, 1900-е годы)
В 1612 году один из местных сутенёров по имени Сёдзи Дзинъюэмон придумал идею объединения всех публичных домов Эдо (нынешний Токио) в одном месте. После длительных раздумий и консультаций с коллегами, он подал соответствующее прошение правительству Токугавы, в котором детально описал все недостатки существующей системы разбросанных по городу «очагов порока» и преимущества, которые могли быть получены с помощью предлагаемой им реформы. Сводились они к следующему: забота о моральном облике горожан, которые развращаются, наблюдая публичные дома в своих добропорядочных кварталах; контроль за женщинами и клиентами (последнее было особенно важно, поскольку основными посетителями борделей были военные-самураи); эффективная борьба с массовыми похищениями девочек и обманными удочерениями (что являлось ложью, поскольку основная масса детей легально продавалась в проституцию самими родственниками или перекупщиками-дзэгэнами
, также с согласия родственников); и самое главное, практически безграничные возможности шпионажа в пользу правительства. Через несколько лет, примерно в 1617 году, Дзинъюэмон получает высочайшее разрешение и землю на болотах под строительство в размере около 2,5 га, а самого его назначают кэйсэйматинануси
, т.е. начальником квартала проституток-юдзё
. Позже подобные кварталы будут построены и в других городах Японии, чаще всего на пересечении крупных торговых путей или возле храмов: после поклонения святыням паломники любили расслабиться с помощью изнасилований. Уже через год «квартал удовольствий», названный Ёсивара (Тростниковая Равнина, и позже, ради благозвучности, переименованный в Ёси-вара — Равнину удачи), заработал. В обмен на сотрудничество с тайной полицией в деле выявления «подозрительных личностей» публичные дома Ёсивара были на некоторое время освобождены от налогов. Все находящиеся в публичных домах женщины получали государственную лицензию (плата за которую шла в казну) и заключали контракт на работу с сутенёрами. Кварталы были окружены рвом с водой и высокой стеной с воротами, закрывавшимися на ночь. С этих пор ни одна юдзё больше не имела права появляться вне стен этой тюрьмы, за несколькими исключениями: смерть родителей, вызов в суд, посещение лекаря и групповое любование сакурой раз в год. Ходить девушки имели право только босиком. Но даже в этих случаях их всегда сопровождали слуги хозяина, а всё общение с чиновниками осуществляли надзирательницы-яритэ
, сами же девушки должны были хранить молчание. На женщин без лицензии (дзигоку
) время от времени устраивались облавы, всех пойманных отправляли в Ёсивара, хотя полностью искоренить частное проституирование правительству так и не удалось. Работы по обустройству территории первого «квартала удовольствий» были закончены к ноябрю 1626 году, тогда же состоялось что-то вроде торжественного открытия. Ёсивара постоянно рос и развивался, периодически сгорал в пожарах, переезжал с места на место, но одно оставалось неизменным: жизнь проданных в него и ему подобные места девушек была адом на земле.
Квартал Ёсивара (Токио, 1896 год)
Состоял юкаку из множества публичных домов различный категорий, бань и чайных домиков, однако позже бани были запрещены. Девушки, за исключением ойран (или таю) , самых дорогих, сидели за решетками в клетках-комнатах, по высоте клеток определялся класс публичного дома. А по улицам двигалась толпа мужчин всех возрастов, придирчиво выбирающих себе сексуальную игрушку по вкусу и карману, чтобы потом заключить сделку с сутенёром и получить вожделенный доступ к живому товару. Кроме изнасилований, клиентам предлагались еда, выпивка и культурный досуг, поэтому в юкаку работало множество прислуги обоих полов, причём женщины-служанки для выхода и входа обязаны были получать специальное разрешение, которые позволяло не перепутать их с юдзё. Там же ошивалась разносортная богема в виде непризнанных художников, поэтов и прочих бездельников, прославлявших бесправных, лишённых голоса женщин, сведённых до уровня мужской сексуальной игрушки. Многие из них позже способствовали распространению гравюр с рекламной порнографией. Личные данные всех обитателей и клиентов квартала строго фиксировались, у юдзё существовали даже трудовые книжки.
Передвигаться в повозках на территории юкаку было запрещено всем, кроме врачей, оружие полагалось оставлять при входе у специальных слуг, и тому были причины. А. Митфорд в «Традициях старой Японии» пишет: «Ведь не зря, когда японец входит в дом с дурной славой, его заставляют оставлять меч и кинжал вакидзаси у дверей. Причин тому две - во-первых, чтобы предотвратить вооруженные стычки, а во-вторых, потому, что всем известно: некоторые из женщин, обитающих там, до такой степени ненавидят собственное существование, что готовы положить ему конец, если только сумеют добраться до оружия» [Митфорд, с. 31 ]. Гонорар девушек зависел от их класса. Российский исследователь А. Н. Фесюн, восторженно описывающий Ёсивара в одноименном исследовании, взял на себя труд проиндексировать цены XVIII века и перевести их в долларовый эквивалент: изнасилование таю стоило примерно 180 долларов, самой «дешёвой» девушки - около полутора [Фесюн, с.17 ].
Существовали в юкаку и больницы, в которых царили голод и жесточайшая антисанитария: женщин клали по 12-13 человек в 17-метровую комнату, зачастую по две на одной постели, а пища была низкокалорийная и некачественная. Лечащие врачи обладали самый низкой квалификацией, часто и просто были шарлатанами. Поэтому женщины всеми силами старались не попасть в больницу и давали взятки врачам, совершавшим обязательные медицинские осмотры.
Женщины из Ёсивара (Токио,1869 год)
Женщины попадали в проституцию разными способами, но главными была продажа их семьями и «добровольное» проституирование, когда девушка жертвовала собой во имя благополучия родственников. Последнее широко приветствовалось и поощрялось в народе, хотя абсолютно никак положительно не сказывалось на жизни и здоровье подневольной благодетельницы. Вокруг юкаку даже существовали поселения таких вторичных родственников-сутенёров, которые жили на деньги, передаваемы им секс-рабынями. В публичные дома попадали девочки-сироты, на воспитание которых никто не хотел тратить деньги и силы. Также существовал обычай отправлять в «кварталы удовольствий» женщин из благородного сословия в качестве наказания за несоответствующее поведение, таких называли якко . Не гнушались продажей жён и мужья, которые надеялись поправить таким образом своё материальное положение, и любовники, которым наскучивали соблазнённые ими жертвы. Здесь же вынуждены были существовать и женщины, сбежавшие от жестоких мужей.
Чаще всего бедные или многодетные родители продавали лишних дочерей 5-6 лет, стоимость одной девочки составляла от 35 до 50 шиллингов [Митфорд, с. 33-34
], цена на подростков была раз в десять дороже. При покупке ребёнка родителям или опекунам выдавалось свидетельство об аренде (хоконин сёсё
), девочка нарекалась новым именем и становилась комуро
, служанкой-ученицей более старших девушек. Когда комуро исполнялось 13-14 лет, срок её обучения считался законченным и её уже можно было, после соблюдения всех приличествующих случаю ритуалов, официально проституировать. За десять дней до этого хозяин борделя взамен хоконин сёсё выдавал родственникам свидетельство о продаже (байся сёмон
) и определённую сумму денег, цинично называемую ми-но-сирокин
(Деньги-За-Тело), размер которой зависел от привлекательности и прочих достоинств девочки. Таких юных секс-рабынь называли синдзо
(термин был взят из судостроительства и означал «вновь построенный»). С каждой девушкой заключался контракт на 7-10 лет, согласно которому она обязана была отработать все связанные с ней расходы по покупке, содержанию и обучению. Одежда, обстановка комнаты, питание и лечение осуществлялись за её счёт, благодаря чему возможность выкупить себя до окончания контракта чаще всего так и оставалась теоретической. Редкой девушке удавалось выплатить всю сумму и получить свободу. Обычно долги заставляли их соглашаться на продление контракта до тех пор, пока они уже не пользовались спросом и, если им некуда было пойти, так и оставались до самой смерти в юкаку, постепенно переходя в публичные дома всё более низкого ранга. Если женщине везло, она становилась яритэ, которая выполняла надзирательские функции для хозяина борделя и даже осуществляла наказания провинившихся. Но таких «счастливиц» было немного.
Женщины в одном из публичных домов Ёсивара (Токио, 1910 год)
Тяжелейшие физические и психологические условия существования и распространённость групповых насильственных практик маваси (обслуживание одной женщиной нескольких мужчин в течение ночи), столь любимых клиентами, приводили к тому, что сексуальные рабыни редко доживали до 30 лет. Они погибали от сифилиса, туберкулёза, последствий абортов, алкоголизма и хронического полиневрита (болезни бери-бери). Очень многие страдали заболеваниями сердечно-сосудистой системы, неврозами и психическими расстройствами. Как и все жертвы рабских, бесчеловечных условий, юдзё были крайне зависимыми, мнительными и суеверными, а становясь яритэ — безжалостны к себе подобным. Отношение к «отработанному товару» было показательным: например, умерших в Ёсивара женщин, о которых некому было позаботиться после смерти, просто заворачивали в циновки и оставляли у ворот храма Дзёкандзи в Минова, так что он даже получил неофициальное название «Брось-Это-Здесь». По некоторым данным, там находится прах более 25 тысяч узниц «квартала удовольствий» в Токио. Множество женщин также были похоронены в семейных склепах владельцев публичных домов. Рождённые в юкаку дети автоматически становились собственностью хозяев борделей и оставались там навсегда.
«Нектарин», один из самых известных публичных домов Йокогамы (1890-е годы)
Если женщина решалась бежать, её быстро ловили (о проживании одинокой женщины в гостинице хозяева обязаны были докладывать в полицию) и наказывали, к тому же стоимость поисков приписывалась к сумме её долга. Часто к побегу женщин склоняли сами клиенты, затем за взятку выдававшие её местопребывание полиции или сутенёру. Если побег повторялся, женщину продавали в юкаку более низкого ранга или даже перепродавали за его пределы, где условия существования были ещё ужаснее. Такое наказание называлось курагаэ («смена седла»). Поэтому побеги были редки. Практически единственной надеждой женщин из юкаку было найти такого клиента, который выкупил бы их и забрал к себе. Хотя жизнь японской жены была очень далека от человеческой, по сравнению с существованием в «кварталах удовольствий» это казалось раем. Но подавляющее большинство информации, которую можно до наших времён найти о жизни юдзё — это восхищение утончённостью японских сексуальных рабынь и разнообразием возможных форм насилия, которым мужчины могли невозбранно предаваться. Женщины, не только проданные в проституцию, страдали и умирали, а мужчины упивались властью, пуская слюни на их рабскую подчинённость:
«Философия пола у всех народов упирается в метафизику, — и никогда не забуду я фарфоровой тишины рассвета в деревне, на Синею. В этот фарфоровый рассвет, без шпика, один-одинешенек, должно быть, единственный раз так, в кимоно, я вышел со двора крестьянского дома и пошел в горы. Я писал уже об этом: там, на горе, я увидел храм, в стороне от храма сидел мальчик, — а в чаще деревьев около храма стояла на коленях женщина, женщина обнимала клиноподобное каменное изваяние, лицо её было восторженно. Я увидел таинственнейшее, такое, что редко удается увидеть даже японцам, — я видел, как женщина поклонялась фаллосу, — видел таинственнейшее, что есть в природе человека.
…Тогда, в тот рассвет, я смотрел на эту женщину, одетую в кимоно, перепоясанную оби, с рудиментами крылышек бабочки на спине, обутую в деревянные скамеечки, — и тогда мне стало ясно, что тысячелетия мира мужской культуры совершенно перевоспитали женщину, не только психологически и в быте, но даже антропологически: даже антропологически тип японской женщины весь в мягкости, в покорности, в красивости, — в медленных движениях и застенчивости, — этот тип женщины, похожей на мотылек красками, на кролика движениями. — Даже жены профессоров, европейски образованных людей, встречали меня на коленях. — Онна дайгаку* — великое поучение для женщин — японский домострой — учит навсегда подчиняться отцу, мужу, сыну, — никогда не ревновать, никогда не перечить, никогда не упрекать. И в каждой лавочке продаются три обезьяны, символ женской добродетели: обезьяна, заткнувшая уши; обезьяна, закрывшая глаза; обезьяна, зажавшая рот. Так решили философию пола — буддизм, феодализм, восток, — и эта философия пола жива до сих пор» [Пильняк, c 42-43
]
Публичный дом Тобита в Осаке, существует и по сей день,
официально перейдя в ресторанный бизнес (1920-е годы)
Начиная с XVIII века в Японии наряду с юдзё развивается институт гейш
— женщин, так же проданных в рабство и обязанных интеллектуально развлекать мужчин, не обязательно предоставляя им свои тела. «Золотой век» гейш пришёлся на 1860-е годы. Простого использования женских тел уже не хватало, вихрь революционных перемен требовал другого вида дорогих рабынь, основной задачей которых было создание островка незыблемости для нарциссичного мужского эго, не позволяющего ему буйствовать и разрушать. Гейш провозглашали хранительницами «настоящего японского духа».
В период социально-экономических реформ Реставрации Мэйдзи в конце XIX века, направленных на европизацию Японии, правительство выпустило декрет об освобождении гейш и юдзё, согласно которому все долги женщин полагалось считать списанными, контракты сократить до 7 лет и обновлять их лишь по взаимной договорённости сторон. Предшествовал этому один показательный случай: в 1872 году в морской порт Йокогамы зашёл перуанский корабль с несколькими сотнями китайцев на борту, предназначенных для продажи в рабство. Одному рабочему удалось сбежать и рассказать о незаконном человеческом грузе. Японское правительство, желая показать цивилизованный статус Японии в глазах западных держав, арестовало судно и освободило рабов, предложив им вернуться на родину.
В ответ перуанский министр подал иск в японский суд, обосновав его тем, что законодательство Японии разрешает продажу женщин и детей в проституцию, а значит, работорговля также совершенно законна. Суд иск отклонил, но вся ситуация выглядела крайне неудобно, и в том же году был издан декрет об освобождении всех секс-рабынь, однако проституция не была запрещена. Разумеется, японское правительство совершенно не собиралось отказываться от экономической выгоды проституирования женщин, однако объясняло это с характерным цинизмом: первый японский премьер-министр Хиробуми Ито объяснял дотошному английскому репортёру, что японская женщина, идя в проституцию, мотивируется не чем иным, как самой высокой человеческой целью — дочерней почтительностью и желанием помочь бедным родителям. 1875 году была создана «Компания профессионального обучения женщин» (кабукай), задачей которой было защищать независимость и социальный статус женщин-гейш. Проституция по прежнему продолжала считаться «личным выбором».
Гейши квартала Шинбаши, 1902 год
По официальным данным на 1929 год в стране существовало 546 юкаку, в которых находилось 49 377 женщин [https://ru.wikipedia.org ].
Хотя разговоры о недопустимости правительственного бизнеса на легитимном рабстве начали возникать в японском обществе с конца XIX века, «кварталы удовольствий» с секс-рабынями благополучно просуществовали почти до 60-х годов века XX и были ликвидированы только в 1958 году, когда занятие проституцией под давлением участниц женского освободительного движения было формально запрещено законом, а все юкаку закрыты. Заключённым в них женщинам предписывалось в течение нескольких лет найти другую работу. В настоящее время проституция в Японии находится в полулегальном положении благодаря Loop-hole Law («дырявому закону»), оставляющего массу возможностей для трафикинга и проституирования. По некоторым сведениям, оборот рынка проституции в Японии превышает 2,3 триллиона иен и составляет 0,4—0,5 % ВВП [
Надо отметить, что в принуждении к проституции отметились тогда практически все. В том или ином виде, добровольная проституция поощрялась немцами на оккупированных территориях, добровольная проституция считалась нормой и Соединенными Штатами, и Англией, и Францией, при прокламируемом отсутствии оной, существовала она и в СССР - борьба была весьма формальной, печеньки вполне реальными, а в "местах отдаленных", самая древняя профессия зачастую становилась единственным способом выжить.
Знакомства советских девушек с союзниками не возбранялось, более того поощрялось, открывались интерклубы (на деятельность которых до поры смотрели сквозь пальцы) и вплоть до конца войны - в местах скопления иностранцев, проституция (которой не было) цвела и пахла. Ну а после войны, с началом войны Холодной, воспоследовал знаменитый указ "о женах", под который попали оптом, как законные жены (не пожалели даже Зою Федорову), так и случайные посетительницы интерклубов, ну и проститутки конечно. Лес рубят понимаШ...
Но только Японцы довели идею Борделей до логического, государственного уровня.
Японцы называли своих секс-рабынь „женщины-утешительницы“. Среди них были девушки из 17 стран, но большинство — из Кореи. Сегодня из них 57 еще живы. Во время Второй Мировой войны японские военнослужащие похитили десятки тысяч „женщин-утешительниц“. Несчастных насиловали и пытали. Правительство в Токио до сих пор не признает сам факт таких преступлений. Но есть люди, которые хотят переломить ситуацию.
Во время Второй Мировой войны японские военнослужащие похитили десятки тысяч „женщин-утешительниц“. Несчастных насиловали и пытали. Правительство в Токио до сих пор не признает сам факт таких преступлений. Но есть люди, которые хотят переломить ситуацию.
Цукаса Ядзима хранит их на своем ноутбуке: черно-белые фотографии тех, кому удалось выжить. На часах восемь утра, японец сидит в автобусе, отправляющемся во Франкфурт-на-Майне.
Женщины на его фотографиях повествуют о фактах времен Второй Мировой войны, которые в Японии до сих пор не принято говорить. 86-летняя Ли Ок-Сон — живое свидетельство. Женщина в летах с белыми, заколотыми наверх волосами тоже в пути летит во Франкфурт из Сеула, столицы Южной Кореи.
Они не виделись 3 года, — Цукаса Ядзима и Ли Ок-Сон, 42-летний фотограф и женщина, чью судьбу он задокументировал.
"Я не люблю об этом рассказывать"
Ее история начинается 29 июля 1942 года в корейском городе Ульсан, когда двое военнослужащих в гражданской одежде, японец и кореец, силой увозят горничную. Ли Ок-Сон было 15 лет. Девушку доставили в японский армейский бордель в Китае.
Похитители вставили ей кляп, связали свою жертву по рукам и ногам и бросили в кузов грузовика. Там уже было пятеро других молодых женщин.
Корея была японской колонией, Япония — союзником нацистского режима, воевавшим против Китая и США. В первую же ночь похитители перевезли узниц через границу в провинциальный городок Янцзи на северо-западе Китая. Там действовали два „дома развлечений“ для японских военнослужащих: крохотные комнатки в деревянных бараках, циновка на полу, раковина на стене. В них работали 9 девчушек, младшей из которых было 11 лет. Каждая вынужденная проститутка обслуживала в день по 40-50 военнослужащих, рассказывает Ли Ок-Сон. По воскресеньям очереди перед бараками были длиннее обычного. „Я не люблю об этом рассказывать“, — говорит она. Но сейчас без этого не обойтись. Ли Ок-Сон вспоминает, как 11-летняя девочка однажды не справилась с „работой“. Военный рассвирепел, порезал ее ножом, после чего взял силой. Несчастная скончалась от полученных ранений. Другая молодая женщина сильно сопротивлялась; „клиент“ вытащил ее из барака и принялся наносить ножевые удары, пока та не испустила дух.
Мэр высказался в защиту борделей
История Ли Ок-Сон не уникальна; через это прошли 200 000 девушек, похищенных в те годы для армейских борделей. Японцы называли своих секс-рабынь „женщины-утешительницы“. Среди них были девушки из 17 стран, но большинство — из Кореи. Сегодня из них 57 еще живы. Война закончилась 15 августа 1945 года. Япония безоговорочно капитулировала, но страдания Ли Ок-Сон не прекратились. Японское правительство до сих пор не признает тех преступлений. Ли Ок-Сон ждет извинений, но, похоже, до этого Японии далеко. В мае мэр Осаки Тору Хасимото даже высказался в защиту тогдашних борделей. Они были необходимы, чтобы „поддержать дисциплину“ и дать военным, которые рисковали жизнью, какую-то передышку.
"Я был шокирован"
Лицо Ли Ок-Сон испещрено морщинами. Женщина с плоским, вздернутым носом и высокими бровями говорит, опираясь на деревянную палку. 3 сентября она поведала свою историю в стенах Берлинского технического университета: мир должен узнать, через что ей пришлось пройти.
До 29 лет Цукаса Ядзима даже не догадывался об этих преступлениях Японии. Он вырос в Гуме — городе в 100 км от Токио. В школе Цукаса рассказывали о Каменном веке, о жизни великих самураев в XVII веке, о том, что Япония стала жертвой Второй Мировой войны, когда в 1945 году на Нагасаки и Хиросиму были сброшены ядерные бомбы. На этом школьные познания заканчиваются.
О нападении японцев на Тихоокеанский флот США в Перл-Харборе, в результате которого в декабре 1941 года американцы были вынуждены вступить в войну, на уроках истории даже не упоминалось. Но потом Цукаса Ядзима встретился с Ли Ок-Сон: участие в работе японско-корейского университетского семинара по вопросам феминизма и гендерных исследований привело его в Сеул.
"Я был шокирован тем, что моя страна напала на другие азиатские государства и так бесчинствовала", — говорит японец. Цукаса Ядзима поселился в "общем доме" — частном общежитии для "женщин-утешительниц", оставшихся в живых. Три года Цукаса Ядзима провел с этими женщинами в летах, молодой японец жил через стенку от жертв своих соотечественников. Цукаса Ядзима запечатлел их судьбы на фотокамеру. Он снимал места, где тогда содержали несчастных. Большинство вынужденных проституток уже умерли, многие живут в нищете. Некоторые из стыда так и не вернулись на родину, многие остались бездетными, потому что медикаменты сделали их бесплодными. Так случилось и с Ли Ок-Сон. Все это Цукаса Ядзима сохранил на своем ноутбуке: черно-белые фотографии, которые не могут оставить равнодушным. Сегодня фотограф живет в Германии — в частности, потому, что верит: там у него больше шансов внести вклад в преодоление жуткого прошлого, чем на родине. В аэропорту Франкфурта он встречает Ли Ок-Сон. Японец поддерживает движение отважных „женщин-утешительниц“ — и гордится этим.
P.S. Мэр Осаки: "Массовое принуждение к проституции во время Второй мировой войны было необходимой мерой"
Система принуждения женщин Юго-Восточной Азии к занятию проституции во время Второй мировой войны была необходимой мерой. Такое заявление сделал мэр Осаки и видный японский политик Тору Хасимото, возглавляющий "Партию реставрации Японии" и известный своими националистическими взглядами. По словам Хасимото, принуждение к проституции, которое проводили японские военные, было необходимым для "поддержания дисциплины" в рядах, а также для обеспечения досуга военных, которые рисковали жизнями в бою.
"Для солдат, которые рисковали своей жизнью в ситуации, когда пули вокруг были как дождь и ветер, был необходим отдых. Система женщин для утешения была необходимостью. Это понятно любому", — заявил политик.
Заявление вызвало скандал, ведь в военных борделях вынуждены были работать около 200 тыс. женщин из разных стран, в основном, из Кореи и Китая, Филиппин и Индонезии. В Сеуле напротив посольства Японии даже стоит памятник таким "женщинам комфорта".
Вместе с тем, Хасимото признал, что женщины действовали "против своей воли".
Бывший юрист Тору Хасимото стал мэром Осаки в 2011 году. До этого с 2008 года он был местным префектом. Хасимото известен своими скандальными и прямолинейными заявлениями. Так, он признал, что до прихода в политику имел отношения с любовницей, и заявил, что «не был ангелом». Он также предложил концепцию «решительной демократии» и заявил, что стране нужен диктатор. Хасимото пользуется популярностью в Японии, в особенности после заявлений о необходимости остановить ядерные станции после аварии в Фукусиме.
Японский министр обороны Ицунори Онодэра на отдельной пресс-конференции подчеркнул, что правительство страны не разделяет слова мэра. Их резко осудила и госминистр по вопросам административной реформы Томоми Инада. "Система женщин для комфорта была тяжким нарушением прав человека", — заявила она.
Источник в южнокорейском правительстве также заявил агентству "Ренхап", что очень разочарован тем, что высокопоставленный японский чиновник "сделал заявления в поддержку преступлений против человечности и показал серьезные пробелы в понимании истории, а также уважения прав женщин".
Недавно Южная Корея и Китай уже выражали опасение тем, что японское правительство намерено переписать учебники истории в духе отказа от осуждения преступлений периода нацизма.
СПРАВКА. "Станции утешения" — бордели, функционировавшие в 1932—1945 гг. на оккупированных Японией территориях в Восточной и Юго-Восточной Азии, обслуживавшие японских солдат и офицеров.
В 1932 году в руки генерал-лейтенанта Ясудзи Окамуры попали 223 доклада об изнасилованиях местных женщин японскими солдатами на оккупированной территории Китая. В связи с этим генерал-лейтенант обратился к командованию с предложением о создании "станций утешения", обосновав это тем, что "станции создаются для уменьшения антияпонских настроений, возникавших на оккупированных территориях, а также ради необходимости не допустить снижения боеспособности солдат из-за появления у них венерических и других заболеваний".
Первая "станция утешения" была открыта в 1932 году в Шанхае, куда брались на работу женщины-добровольцы из Японии. Однако со временем число станций увеличилось, а вместе с этим вырос спрос. Тогда женщин стали привозить из индонезийских и филиппинских лагерей для интернированных, а также на оккупированных территориях публиковались объявления о приеме на работу молодых женщин.
По разным подсчетам, через "станции утешения" прошло от 50 до 300 тыс. молодых женщин, многие из которых были моложе 18-ти лет. До конца войны выжила четвертая часть из них, поскольку условия существования были ужасные; они обслуживали по 20—30 солдат в день.
Еженедельно женщины проходили медосмотр на предмет венерических заболеваний. Бывали случаи, когда военные доктора сами насиловали здоровых. В случае заражения им вводили "препарат 606". Беременным женщинам тоже вводили этот препарат с целью спровоцировать выкидыш. Препарат обладает нежелательным побочным эффектом, что впоследствии исключало возможность родить здоровых детей или вообще родить.
Количество "станций утешения" росло, покрывая всю территорию Японской империи. 3 сентября 1942 года в сообщении на заседании руководителей министерства армии указывалось, что: в Северном Китае находится 100 "станций утешения", в Центральном Китае — 140, в Южном — 40, в Юго-Восточной Азии — 100, в Южных морях — 10, на Сахалине — 10, Всего 400 "станций утешения".
Однако с появлением "станций утешения" случаи изнасилований местных женщин не прекратились, поскольку за каждый визит солдатам нужно было платить.
"Станции утешения" были разделены на три группы. Первые находились под прямым управлением японского военного командования. Вторые, самые большие по численности, формально контролировались частными лицами, но де-факто находились в подчинении военных. Третьи же были в частных руках и туда пускали как военных, так и обычных японцев, желающих позабавиться. "Станции утешения" прекратили свое существование с поражением и уходом японцев с оккупированной территории.
Проституция в Японии существует уже очень давно. На протяжении всего средневековья удельные князья (даймё) вели то затихающие, то прекращающиеся войны. Войска ходили в походы, самураи и простые воины гибли на поле брани или от болезней, оставались вдовы... Рыбаки уезжали на далекие ярмарки и оставляли своих жен без присмотра, лодочники увозили с собой рыбаков и уезжали сами...
В течение всей истории Японии мы видим мужчин, уезжавших далеко и надолго от дома, женщин, остававшихся без мужей, девочек, у которых не было приданого, чтобы выйти замуж. Немудрено, что в такой обстановке не мог не развиться бизнес секс-услуг.
Двумя основными видами организованной проституции Древней Японии были чайные домики (сатэн) и бани (сэнто). Девушки, соответственно, были по совместительству официантками и банщицами. Было также множество "индивидуалок". Традиционно близкими к полусвету были актеры театра кабуки (напомним, что ими были только мужчины), некоторые из которых по совместительству были проститутами-гомосексуалами.
Наибольшее количество проституток приходилось на крупнейшие города, среди которых выделялась имперская столица Киото и центр торговли - Осака.
В 1603 году Токугава Иэясу окончательно собрал в своих руках всю полноту власти и основал сёгунат Токугава. Своей столицей он сделал Эдо (современный Токио).
Сёгуны династии Токугава были одержимы двумя страстями - к порядку и к безопасности. Естественно, наличие столь массовой и безнравственной индустрии, связанной с криминалом, никак не соответствовало представлениям сёгунов об идеальном обществе. Однако уничтожить ее они не могли - социальную проблему "одиноких мужчин" решить было невозможно. К тому же, основными клиентами проституток были купцы, к котором сёгуны относились еще более подозрительно (они ведь ничего не производят и не воюют!). Считалось, что мысли о развлечениях отвлекают купцов от размышлений, могущих подорвать могущество государства.
Решение нашел Сёдзи Дзинъэмон, владелец публичного дома, подавший в 1612 году прошение о "перестройке" всего секс-бизнеса Эдо. Он предложил выделить для публичных домов отдельных городской квартал и свезти туда всех проституток столицы, поместив их под пристальный контроль полиции. Эта идея находилась в общем русле политики сёгуната, уже предписавшего самураям жить в одном районе города, а простолюдинам - в другом.
Проститутки-юдзё
Первая петиция Сёдзи застряла в сёгунской канцелярии, и через пять лет он подал второе прошение сходного содержания. Эта бумага уже была рассмотрена и одобрена, и в том же 1617 году проект начал реализовываться. "Веселый квартал" назывался Ёсивара. Первоначально это название значило "Тростниковое поле", но в дальнейшем иероглифы были изменены, чтобы значить "Веселое поле".
В обмен на сотрудничество с тайной полицией в деле выявления "подозрительных личностей" публичные дома квартала Ёсивара были освобождены от налогов. Квартал был окружен рвом с водой и высокой стеной с воротами, закрывавшимися на ночь (примерно в полночь). Девушкам (юдзё) было разрешено выходить из Ёсивара только в трех случаях: для посещения врача, по вызову в суд и во время прогулки с клиентом для любования сакурой. Во всех случаях девушку сопровождал полицейский соглядатай. Ходить девушки имели право только босиком.
Опыт Ёсивара настолько пришелся по сердцу сёгунату, что вскоре аналогичные кварталы по всей Японии. Наиболее известными из них были Симабара в Киото и Симмати в Осаке. Слово "ёсивара" стало нарицательным - общим названием для всех "веселых кварталов".
В 1657 году очередной страшный пожар уничтожил квартал Ёсивара и почти весь Эдо. Во время глобальной перестройки города под публичные дома был выделен новый квартал, поименованный "Новый Ёсивара". Впрочем, его продолжали называть просто "Ёсивара".
Новый Ёсивара занимал около 8 гектар, на нем находилось 200 публичных домов. В Ёсиваре жили 4 тысячи проституток и примерно такое же количество обслуги. Туда запрещался вход с оружием и въезд на лошади. Также в Ёсивара был запрещен вход самураям, но на самом деле они были постоянными его посетителями, скрывая при этом свои лица. В Новом Ёсивара было сохранено закрытие ворот на ночь, однако клиенам было разрешено ночевать в стенах квартала. Ёсивара был засажен ивой (китайским символом проституции) и сакурой.
Выбрать девушку можно было, просто прогуливаясь по улицам Ёсивара. Проститутки сидели по сторонам улиц, на верандах публичных домов за решетчатыми стенками. Фактически, впрочем, необходимость выбора возникала редко. Смена девушки не поощрялась, рекомендовалось, раз выбрав проститутку, "придерживаться" ее. Отметим, что девушки тоже имели право, в некоторых пределах, отказываться или отвергать неугодных клиентов.
Выбор девушки оформлялся полуофициальным договором, чтобы со временем сменить юдзё на ее коллегу, требовалось получить согласие обоих. Конкуренция между девушками не поощрялась. Юдзё становилась как бы второй или "временной" женой клиента. Договоры заключались и фактическое "обслуживание" происходило не на территории публичных домов, а в чайных домиках, которых в Ёсивара было 400.
Клиенты довольно часто влюблялись в юдзё, и те иногда отвечали клиентам взаимностью. Богатый вдовец имел право выкупить юдзё и жениться на ней, но это было очень дорого. Поэтому практиковались различные виды любовных клятв, знаков и договоров - татуировки, вышивки на одежде и даже взаимное отрубание мизинцев. Периодически происходили двойные самоубийства (синдзю) - считалось, что люди, соединившиеся в смерти, соединятся и в следующем перерождении.
Наиболее привлекательные и профессиональные куртизанки назывались таю или ойран. Они не работали в стенах "веселых кварталов" - их приглашали в особняки знатных особ, часто на несколько дней. Вообще, как и для всех слоев японского общества, для юдзё была характерна четкая иерархическая структура, в которой младшие подчинялись старшим.
Большая часть обитательниц кварталов была в детстве продана туда их семьями. Работорговля в Японии была запрещена, поэтому формально с девушками заключались контракты сроком на несколько (обычно пять) лет. Фактически, однако, чтобы уйти из квартала, надо было выкупиться, а большую часть денег, зарабатываемых юдзё, съедали накладные расходы: платья, прически, косметика. Родившиеся в квартале дети также оставались в нем учиться и работать.
Нельзя сказать, чтобы все юдзё были недовольны своей работой. Многие из них вполне осмысленно предпочитали ее браку времен Токугава, делавшему женщину запертой в доме экономкой при муже. Жены, в свою очередь, предпочитали, чтобы мужья заводили официальных любовниц-юдзё, а не шлялись по соседкам.
Несмотря на все усилия правительства, проститутки-любительницы и проститутки по совместительству (все те же банщицы) продолжали конкурировать с лицензированными юдзё. Основной формой наказания нарушительниц было переселение в "веселый квартал".
Клиента в Ёсивара, впрочем, как и в других "злачных местах", могли и ограбить, и обобрать. Кроме самих девушек, этим также промышляли сводники, среди которых были как женщины, так и мужчины.
Искусницы-гейши
Большую часть времени в Ёсивара мужчины проводили не за занятиями сексом, а за чашками саке, танцами, песнями и весельем. Собственно, именно этого им не хватало дома, где отношения между супругами были строго кодифицированы, а излишняя веселость могла сказаться на родительском авторитете. Поэтому, кроме собственно проституток, с самого появления квартала Ёсивара в нем работали мужчины-заводилы, совмещавшие функции массовика-затейника, тамады и аккомпаниатора пьяных песен. Их называли гэйся ("искусники"), а также хокэн ("шуты").
В 1751 году в киотосском квартале Симабара появилась первая женщина-заводила. В 1761 году в Ёсивара появилась первая профессиональная женщина-гэйся. Ею была Касэн из дома Огия, сначала работавшая юдзё, но выплатившая все долги и начавшая самостоятельный бизнес. Вскоре женщины-гэйся стали так популярны, что полностью вытеснили с этой работы мужчин. Уже к началу XIX века термин "гэйся" (или гейша, как принято писать в России), стал обозначением исключительно женской профессии.
В отличие от юдзё, гейши работали не только и не столько в "веселых кварталах". Они приходили по вызовам всюду, где мужчины собирались на дружеские вечеринки (гейши называли их "дзасики" - буквально это переводится как "комната", клиенты - "энкай", "банкет"). Основным достоинством гейш было умение весело и остроумно поддерживать беседу. Они шутили, читали стихи, пели песни, танцевали, аккомпанировали мужскому пению, организовывали немудреные, но веселые групповые игры. Основным музыкальным инструментом для гейш был трехструнный сямисэн.
Официально секс в программу развлечений гейш не входил, так как они не имели на него правительственной лицензии. В реальности, однако, все зависело от договора между гейшей и клиентом. Как и юдзё, гейши часто заводили полуофициальных поклонников-любовников и находились у них на содержании.
Руководили гейшами "матушки" (ока-сан), а сами они называли друг друга сестрами. Естественно, речь не шла об их равенстве, так как в японском нет просто "сестер", есть только "младшие сестры" и "старшие сестры". Старше считались не те гейши, кто старше по возрасту, а те, кто дольше занимается этой работой. Районы, в которых жили общины гейш, назывались ханамати - "цветочные улицы".
Как и у юдзё, у гейш была сложная система именования. У них не было фамилий, а имена переходили по наследству от предыдущих гейш этого ханамати. Обычно все эти имена начинались на корень, придуманный для этого при основании ханамати.
Гейши-ученицы назывались майко. Учились они, как и юдзё, методом "минарай" - "наблюдение и участие". В первую очередь майко учились правильно краситься, одеваться, ходить, танцевать, играть и петь. Всем этим майко и занимались, пока их старшие сестры общались с мужчинами. Именно умение свободно и раскованно, но при этом почтительно говорить считалось самым трудным в обучении гейши.
Другой важной функцией гейши во время застолья было подливать гостям саке. В Японии во время пиршества не принято наливать себе спиртное самому. С другой стороны, очень важно, кто, как и сколько кому наливает. Помимо умения наливать саке, существенным для гейши было также умение его пить или изображать, что пьешь. Зато во время банкетов гейши никогда не едят.
Концентрируясь на развлекательной стороне "дела", гейши завоевывали все большую и большую популярность. Особенно ценились и уважались гейши из Киото, города с древними культурными традициями. Однако гейши не ограничивались традициями, а постоянно изобретали новые виды причесок, расцветки кимоно, новые танцы и песни.
Как и юдзё, гейши не имели права выходить замуж, не "выйдя из бизнеса". Такое право имели только "матушки". Переход из майко в гейши обычно сопровождался потерей девственности. Эта процедура проходила практически как обряд, называлась мидзу-агэ, а совершал ее один из пожилых и уважаемых клиентов ханамити.
Современная Япония
Расцвет деятельности гейш пришелся на вторую половину XIX века. Примерно с 1840-х годов начались активные гонения на проституцию, изобретались различные схемы "перевоспитания" юдзё, и на их фоне гейши выглядели более благопристойно. К тому же, они были совершенно необходимы для достойной организации банкетов.
Время особой популярности профессии гейши - конец XIX и начало XX века. Будучи более культурны, чем юдзё, гейши "во всеоружии" встретили реформы страны, став носительницами древней и традиционной культуры. Однако то, что гейш сначала спасло и вознесло, их же и погубило.
Став символом старины, гейши становились все менее и менее интересны молодежи. Среди нее набирали популярность дзёкю, барменши. Они были также раскованы, как гейши, не отказывались от сексуальных приключений и были воплощением духа модернизации. Клиенты гейш все более и более переходили в категорию "пожилые люди", соблюдающие традиции.
В 1957 году были окончательно ликвидированы "веселые кварталы", а проституция была полностью запрещена. Естественно, это не уничтожило проституток, а просто заставило их снова уйти в подполье бань, баров, чайных домиков и т.д. Опыт общения с иностранцами заставил перестроить жизнь и быт японских проституток на "современный" европейский и американский лад.
Гейши же, как уже было сказано выше, остались последними хранительницами традиционной японской женской культуры. Только они во всей стране умеют правильно носить кимоно и белить лицо, только они сохраняют в неприкосновенности древние танцы и веселые песни. Это и поддерживает гейш на плаву, поскольку традиции и их хранители в Японии всегда уважают и почитают.
Обычные же проститутки продолжают существовать. В связи с запретом открытых публичных домов большую популярность получили легальные заведения "фудзоку" ("дополнение"). В них девушки оказывают клиентам эротические услуги, не связанные с половым сношением - стриптиз, эротический массаж и так далее.
Также популярна запрещенная подростковая проституция. Ранее, напомним, страсть мужчин к девочкам удовлетворялась за счет общения с майко. Сейчас же майко можно стать только в 18 лет.
Чисто японская разновидность подростковой проституции - старшие школьницы, ходящие за деньги на свидания с мужчинами среднего и преклонного возраста. Эти свидания не всегда подразумевают половой акт - иногда это только поход в кино или ресторан, беседы на лавочке при луне, совместное любование сакурой... Такая проституция называется "эндзё косай".
Другой популярный вид бизнеса для молодых девушек - продажа в специальные магазины ношеного и нестиранного нижнего белья. Последнее на ура раскупается фетишистами, любящими вдыхать "женские" запахи. Девушек, занимающихся этим бизнесом, называют "бурусэра".
Подростковой проституцией обычно занимаются "когяру" - девушки-тусовщицы, зарабатывающие таким образом на модную одежду, косметику, сотовые телефоны и так далее. Наиболее "подсевшие" на этот бизнес девушки иногда становятся "огяру" - тусовщицами-бродягами, которые уходят из дома и переходят на полное самообеспечение. Главная беда огяру - венерические и кожные заболевания от беспорядочного секса и несоблюдения личной гигиены.
Как видим, специфика японской секс-индустрии заключается в том, что секс в ней - главное, но не определяющее. Большая часть этой индустрии - разговоры, намеки, простое человеческое общение и всевозможные развлечения. В отличие от многих других аналогичных культур, собственно сексуальные техники всегда в Японии считались второстепенными.
Сёгуны династии Токугава решили социальную проблему одиноких мужчин созданием отдельного городского квартала в Эдо в 1617 году. Кварталы удовольствий обладали огромной притягательной силой. Именно здесь японская мужская душа и японское мужское тело получали максимальное наслаждение. Слово "ёсивара" стало нарицательным - общим названием для всех "веселых кварталов".
Выбрать девушку можно было, просто прогуливаясь по улицам Ёсивара. Проститутки сидели по сторонам улиц, на верандах публичных домов за решетчатыми стенками. Передняя часть публичных домов представляла собой клетку, или решетку, за которой выставлялись женщины. Здесь представлены фотографии японских публичных домов начала XX века.Yoshiwara. Проститутки в Токио, 1900-е гг
Жен щины сидят в окнах притона в Yoshiwara, Токио. Период Мэйдзи.
Великолепно одетые проститутки стоят в окнах притона в Йокогаме. Это всемирно известный публичный дом известен как № 9 или Jimpuro (иногда латинизированной как Jinpuro или Shinpuro). До Великого землетрясения в 1923 году, Jimpuro был одним из лучших публичных домов в городе. Первоначально он был открыт в 1872 году, в Йокогаме в Такасима-те. В 1882 году Jimpuro переехал в менее престижный район Eiraku-те. Филиал специально для иностранцев был открыт в Канагава в Nanaken-мати.
Публичные дома в Yoshiwara - районе красных фонарей в Токио в конце 19 века. Архитектура в то время была в значительной степени под влиянием западных идей, хотя Yoshiwara еще сохранил японскую уникальность. Женщины стоят на передней части здания с экзотической смесью западной и японской архитектурой Fukuhara , Кобе - известный район красных фонарей. Хотя район и не появился в туристических справочниках и официальной истории, Fukuhara был в Кобе основной достопримечательностью. История Fukuhara уходит корнями в первые дни открытия Кобе как международного порта. В 1868 году город стал открытым портом, японское население деревень Хиого и Кобе просили создать квартал лицензированных проституток. Fukuhara был больше, чем просто группа борделей. Здесь были бесчисленные рестораны, кафе, театры, дома Geiko Okiya. Хотя проституция была поставлена вне закона в 1958 году, Fukuhara, как и многие другие традиционные районы красных фонарей в Японии, удалось выжить. Территория по-прежнему наполнена секс-клубами, публичными домами и барами.
Проститутки за решеткой в Yoshiwara в Токио.
Главные ворота района Yoshiwara
в Токио. Первоначально ворота были сделаны из дерева, но в 1881 году были заменены коваными железными воротами. Они освещались газовыми фонарями. В центре главной улицы Nakanocho были посажены вишневые деревья. Вечером, когда загорались тысячи цветных фонарей и электрических ламп, цветущая сакура и женщины в кимоно были великолепны.
Про ститутки в красиво украшенных комнатах в Yoshiwara в Токио.
"Чайный дом" своим названием вводил в заблуждение. На самом деле это дом терпимости в Нагасаки. Две проститутки находятся при входе, а еще двадцать на балконе, из них несколько детей. Маруяма и Yoriai были особенно популярны среди многих моряков, которые посещали Нагасаки. Большинство из этих матросов были родом из Великобритании, США, Франции, Нидерландов, России и Пруссии.
Проститутки в Yoshiwara в Токио. Около 1900 года, в Yoshiwara проживает около 9000 проституток, здесь 126 публичных домов разделены на три класса - от простых до дорогих и очень эксклюзивных. Сами проститутки были также разделены на несколько классов. В самом начале были tayuu , это очень культурные женщины, тщательно подготовленные в классическом искусстве Японии, от каллиграфии до танца. Русское слово "проститутка" крайне недостаточно для их описания.
Рикси, припаркованные перед борделями в Осаке в районе
Matsushima . Этот район "красных фонарей" был создан в 1868 году. Имя Matsushima было взято из двух деревень, которые были объединены при создании района - Matsugabana и Terashima. Высшей точкой популярности район достиг в 1921 году, здесь работали около 4000 женщин в 275 многоэтажных домах главной улицы около 12 метров в ширину и 360 метров длиной. На протяжении многих лет Matsushima удалось преодолеть много несчастья - она была частично разрушена в результате пожара в 1885 году. Наихудшее время пришло в 1945 году, когда этот район был полностью разрушен во время пожара из-за бомб США. После войны этот район был превращен в Matsushima парк, а в западной части парка возродился веселый квартал, хотя он и не стал таким большим, как было раньше. Tayuu (высший класс проститутки) изShimabara . Территория была лицензирована для проституции в Киото. Tayuu носили великолепные костюмы, их прическа отличается от причесок майко и гейши. Практикующие tayuu давно исчезли, но сейчас в Shimabara насчитывается четыре женщины, которые активно пытаются возродить эту культуру.